Переосмысляя инклюзию

Автор:
Ольга Вохмянина
Опубликовано 29.04.2021.

Форум Доноров поговорил с экспертами в области инклюзии и вовлеченности о том, зачем нужны провайдеры услуг и универсальный дизайн большинству жителей страны, кто формирует инклюзивный код общества и почему бизнес заинтересован в развитии инклюзивного общества. От инклюзии к правам человека

Внимание к теме инклюзии важно не только для экспертов, но и для всех жителей страны и международного сообщества. Последний — глобальный — аспект актуализировался с принятием ЦУР ООН, в которых проблемы инвалидов не выделены в отдельную цель, однако преломления инклюзии находят отражение в нескольких целях: «достойная зарплата и экономический рост», «сокращение неравенства», «доступное и качественное образование» и др. «Когда мы принимаем ценность каждого члена общества, каждой жизни, способность каждого человека выбирать, как жить, — мы видим, как близки концептуально темы инклюзии и защиты прав человека», — отмечает Инна Ширшова (БФ «Вклад в будущее»).

Помочь понять и принять

Понятие инклюзии размывается. Большинство социальных проектов сегодня можно отнести к инклюзивным, однако зачастую они направлены на помощь уязвимым категориям и носят сегрегационный характер. «Мало кто готов работать не только с целевыми группами, но и с населением в целом, с местными сообществами, формируя инклюзивную культуру в обществе, толерантность и принятие людей с ОВЗ», — констатирует Марина Зубова (БФ «Гольфстрим»). Примерами тому служат проекты «Ночлежки», которые преодолевают сопротивление местных жителей, родители, которые не могут зайти с ребенком с РАС в кафе или цирк, люди с ВИЧ-положительным статусом, которые страдают от стигматизации. Здесь особенно четко прослеживается отличие инклюзии от вовлеченности. «Инклюзия — это когда вас позвали на вечеринку, а вовлеченность — это когда вас на этой вечеринке позвали танцевать», — приводит понятную метафору Юлия Весенева (Johnson & Johnson).

Запрос на включенность демонстрируют и сами люди с ОВЗ. Так, по данным исследования БФ «ОМК-Участие», три ключевых запроса таких людей — это трудоустройство, профессиональное обучение и социализация, возможность стать активными участниками жизни города.

В основе трансформации — данные

Смена восприятия инклюзии уже происходит в социально ответственном бизнесе. Часто она совпадает с переходом от благотворительности к вкладу в устойчивое развитие, однако этот переход требует точных и объективных данных. Например, как рассказывает Доната Королецкая (JTI Россия), вместо поддержки выставочной деятельности музеев и театральных постановок перешли к поддержке программ, которые открывают доступ к культурным продуктам более широкой аудитории: это гастроли театров или организация выставок в малых городах, образовательные онлайн-проекты, позволяющие вовлекать всех желающих. В результате, чтобы откалибровать потребности общества, соотнести свои проекты с социально-экономическим контекстом и потребностями уязвимых групп в регионах, компания проведет в 2021 году исследование инклюзии. Последняя будет рассматриваться в широком смысле: как подчеркивает Доната, «исключенными группами могут быть не только пожилые и инвалиды, но и люди, имеющие экономические, географические, культурные и другие барьеры. Этот подход позволяет поддерживать тех, кто находится в уязвимом положении, ограничен в получении услуг или не имеет ресурсов». Исследование пройдет в Санкт-Петербурге, Ленинградской, Липецкой областях, и его результаты будут использоваться для пересмотра программ, и целевых аудиторий.

Универсальный дизайн в действии

Нужно ли искать наиболее уязвимые группы, нуждающиеся в помощи? В действительности, когда речь заходит об инклюзии, необходимо исходить из принципов универсального дизайна и универсальной включенности абсолютно всех. Это ключевой посыл для построения инклюзивный практик и инклюзивного общества. Что такое универсальный дизайн? Это когда и слабовидящие, и простые пешеходы, погруженные в телефон, притормаживают перед проезжей частью из-за ребристых наклеек на тротуарах. Когда пандусы одинаково нужны и человеку на инвалидностью, и путешественнику с тяжелым багажом, и молодой маме с коляской.

Задача инклюзивности — сделать так, чтобы всем — и людям с ОВЗ, и нормотипичным людям было бы одинаково комфортно жить в одном обществе и пространстве.

Например, в инклюзивном обучении это значит, что доступные классы не должны создаваться в школах «для галочки», доставляя неудобства детям с особенностями развития и вызывая недовольство родителей остальных детей. Развитие инклюзии в образовании сдерживается неготовностью среды: как отмечает Эльвира Гарифулина (Фонд Тимченко), «в школе должны работать компетентные тьюторы, помогающие детям с ОВЗ, в самом помещении должно быть место, где родители при необходимости могут уединиться с ребенком, плотность классов должна быть ниже, чем привычные сегодня 35-40». Официально около 10 тысяч школ в России могут называться инклюзивными, однако насколько в реальности помогают созданные условия включаться ученикам с ОВЗ в учебный процесс наравне с другими, — неизвестно. Одно из решений здесь, которое Фонд запустил и предлагает к тиражированию, — клиентоориентированность и вовлечение целевых групп. Уязвимые группы до сих пор воспринимаются как объекты приложения усилий государства, формируя патерналистскую модель безразличного потребления услуг. Но даже самая эффективная мера поддержки может не сработать, если сам человек, его семья не принимают этой поддержки, не участвуют в ее разработке, наполнении и обсуждении.

Особенные люди и их отличный мир

Не менее значимо и обучение самих инвалидов: адаптированные для слабовидящих сайты и приложения не будут иметь ценности для тех, кто не умеет пользоваться интернетом, — подчеркивает Ксения Дмитриева (БФ «Искусство, наука и спорт»). По словам Юлии Весеневой, в работе с подростками, живущим с ВИЧ и психическими заболеваниями, большим препятствием для социальной адаптации становится самостигма, поэтому важно помочь людям принять свой диагноз и показать, что вести полноценный образ жизни можно и нужно и со «страшными» на первый взгляд диагнозами.

Сегодня важно формирование сети провайдеров услуг, которые способствуют включению людей с ОВЗ и других исключенных групп в обычную стандартную жизнь общества, — это позволит постепенно сокращать разрыв между параллельными мирами жизни большинства населения и тех, кто испытывает ограничения. Например, мы долгое время жили в условиях, когда люди с инвалидностью имеют свои места проживания (ПНИ, детские дома-интернаты и др.), правила трудоустройства, получения социальных услуг. Если бы не сеть таких НКО-провайдеров, общество по-прежнему не представляло бы, как живут ментальные инвалиды, а те в свою очередь — страдали бы от нарушения их базовых прав, — подчеркивает Инна Ширшова.

В целом инклюзия — это процесс, который должен быть непрерывным, постоянным, «вплетенным» в ткань нашей повседневной жизни.

Поэтому институциональная, регулярная, а не эпизодическая поддержка организаций, развивающих инклюзию, — важная задача для корпоративных доноров. Однако без включения государства системное решение проблем пока тоже недоступно: в госпрограмму доступной среды все еще не включены некоторые значимые аспекты принятия людей с инвалидностью в государственные учреждения. Ускорить развитие темы помогут просветительская работа с населением, привлечение внимания к теме и экспертов — к принятию решений. Основания для позитивных изменений на этом фоне есть, и большинство экспертов связывают их с включением темы инклюзии и равного доступа к услугам и благам в глобальную повестку ЦУР и национальные цели развития России.

Материал подготовлен по итогам дискуссии «От инклюзии к доступности, равенству и вовлечению», проведенной 8 апреля 2021 года Форумом Доноров при поддержке компании JTI Россия. Запись доступна по ссылке:

Читать в источнике